Эклектики

Для этих мыслителей характерно стремление соединить в одну систему взгляды и концепции различных школ. Они утверждали, что каждая из школ постигает действительность своим способом и необходимо эти способы объединить в такую целостность, которая была бы новой универсальной системой интерпретации мира. Можно назвать ряд представителей этого направления: Гуань-цзы, написавшего текст «Гуань-цзы», Люй Бувэй, создавшего книгу «Люй ши чунь цю» («Весны и осени господина Люя»). Последний был главным министром в государстве Цинь (ум. в 235 г. до н.э.). Его книга представляет собой сборник текстов различных школ. Книга имеет ценность чисто исторического документа.

Значительное место  в истории древнекитайской мысли занимают утопические воззрения. Основой многих древнекитайских утопий об идеальном обществе были идеи уравнительности и мира.

В III в.  до н.  э.  с проповедью идей эгалитаризма выступает Сюй Син, представитель так называемой школы аграрников (нунцзя). Сюй Син и его ученики, подобно моистам, жили очень скромно. Их занятием были земледелие и ремесла.  Идеалом Сюй Сина было общество без эксплуатации и угнетения.  Он выступал за обязательность совмещения деятельности по управлению государством с земледельческим трудом. "Мудрый правитель  должен  вместе  с  народом обрабатывать землю и кормиться этим, готовить себе пищу и одновременно править".

В утопической концепции Сюй Сина отражены представления обездоленных и угнетенных масс чжоуского общества. Их значение  состояло в том, что они подрывали догматы конфуцианства о незыблемости и справедливости общественного порядка в Поднебесной. Не удивительно, что идеи, развивавшиеся Сюй Сином, встретили резкую критику со стороны конфуцианских идеологов. В частности, Мэн-цзы решительно отверг идею Сюй Сина о необходимости одновременного занятия государственной деятельностью и сельскохозяйственным трудом.

В последний период древней истории Китая возникает идея утопического общества датун ("великое единение"),  изложенная в главе "Ли юнь" трактата "Ли цзи". "Когда осуществлялось Великое дао, Поднебесная принадлежала всем. Для управления Поднебесной избирались мудрые и способные люди.  Между людьми царили доверие и дружелюбие. Поэтому люди считали близкими себе не только одних своих родителей и по-отечески относились не к одним только своим детям. Престарелые могли спокойно доживать свой век, взрослые люди находили применение своим способностям, а малолетние  получали  возможность  спокойно подрастать.

Все одинокие, вдовы, сироты, бездетные, калеки и больные были окружены заботой; мужчины выполняли свой долг, женщины обладали самостоятельностью; богатства не выбрасывались понапрасну,  так же как и не скапливались  у  отдельных  лиц; способности людей использовались полностью и не служили выгоде отдельных лиц.  Тогда не было предательства,  лжи,  интриги, не было грабежей,  краж, смут, и люди, уходя из дому, не запирали дверей. Это было общество датун".

Как явствует из данного отрывка,  высшим принципом общества датун является принцип "Поднебесная принадлежит всем". Общность собственности,  равное  участие  в распределении общественного продукта,  участие всех граждан в управлении государством, установление между членами общества  отношений  благожелательности  и взаимопомощи, предоставление каждому человеку возможностей для развития своих способностей,  забота о престарелых и больных, обеспечение равноправия женщин - таковы были основные параметры общества "великого единения",  которые вытекали  из принципа "Поднебесная принадлежит всем".

Следует заметить,  что в "Ли юнь" проповедь общности собственности носит абстрактный  характер,  не проводится  никаких различий между собственностью на орудия труда и на предметы, подлежащие непосредственному потреблению, - различий, которые соответствуют уровню развития производительных сил рабовладельческого общества.

Идея датун была обращена в прошлое,  и это вполне объяснимо,  так как переход от первобытнообщинного строя к классовому обществу оставил в  сознании  народных  масс неизгладимый след,  ибо это был переход от доклассового общества к обществу,  где  определяющими  факторами  были жесточайшая эксплуатация и социальный антагонизм.  Для людей, попавших в рабство,  настоящее,  естественно,  представлялось как царство зла и насилия, они с грустью вспоминали безвозвратно ушедшие порядки родового строя, идеализировали их и в конце концов уверовали в существование счастливого  общества в прошлом.

Так возникает идея о "золотом веке", затерянном где-то в глубине истории;  по своему  социальному  звучанию эта идея носила прогрессивный характер,  ибо она ставила массы в оппозицию к строю эксплуатации и поднимала их на борьбу,  но она была утопической  по  своему содержанию и возможным историческим последствиям, ибо она находилась в противоречии  с  ходом  общественно-исторического прогресса.