Исихазм

Симеон Новый Богослов

У историков христианской культуры Симеон охарактеризован как предтеча исихазма. Церковь наименовала его Новым Богословом, находя в его произведениях сходство с произведениями раннехристианского учителя Григория Богослова. И тот, и другой отличаются глубиной созерцания истин христианского благочестия.

Симеон был уроженцем малоазиатской Пафлагонии (949-1022 гг.). С юных лет привезенный в город Константинополь, он отказался от блестящей карьеры и в возрасте около тридцати лет поступил в Студийский монастырь, посвятив всю свою жизнь личному духовному усовершенствованию и составлению сочинений по евангельской теме, выраженной словами Апостола Павла: - „Кто во Христе, тот новая тварь“ - (2 Кор. 5.17). Его ученик и биограф Никита Стифат упоминает любимых писателей Симеона - Марка Диадоха, Иоанна Лествичника - и тем самым позволяет установить его связь с традициями египетского монашества. Основной мотив всех его произведений, поучений, писем и стихотворений - христианская любовь и свет в Господе.

„Бог есть свет, - говорит Симеон, - и Он сообщает Свое сияние тем, кто с Ним соединяется, в меру их очищения. Тогда угасший светильник души, то есть помраченный разум, сознает, что он снова возгорелся, потому что воспламенил Божественный Огонь. О чудо! Бог соединяется со всем существом человека“.

Восприятие духовного света, по мысли Симеона Нового Богослова и других исихастов, есть откровенное присутствие благодати Божией в сердце верующего человека: „Сей, любящий Бога и заповеди Его соблюдающий, облекается свыше сходящего силою Святого Духа, Который не является чувственно в виде огня, и не приходит с великим шумом и дыханием бурным, но зрим бывает умно, как умный свет, и приходит с тихостию, принося обрадование, что есть отсвет первого оного вечного света и отблеск непрестающего блаженства... Одна эта благодать Всесвятого Духа делает человека другом Божиим, насколько сие вместимо для человека. О, сколь величественны дарования Божьи“.

Этот свет или озарение исихасты определяют как видимый признак Бога. Христиане с помощью Господа могут обрести Царствие Божие, пришедшее в силе, уже в этой жизни, подобно тому, как три апостола видели его на Фаворе (Мк.9.1). Фаворский свет свойствен Богу по природе. Он являлся в Ветхом Завете как Слава Господня (Исх.24.17). А в момент воплощения Бога Божественный свет сосредоточился на Христе Богочеловеке, в Котором телесно обитала полнота Божества (Кол.2.9). Бога называют Светом не только по аналогии со светом физическим. Божественный свет не имеет только лишь аллегорическое значение: Он - действительная реальность, данная в духовном опыте.

Практика исихазма Григория Синаита

Учение об исихии Григорий Синаит свел в сложную, но детально разработанную систему, которая указывает подвижнику путь к высшей ступени духовного роста - созерцанию и обожению. Центральным пунктом во всей системе преподобного Григория является учение о созерцании. Надо отметить, что именно оно представлялось вначале новым для его современников и вызывало большие споры.

Однажды на вопрос Каллиста, что есть душа и как она созерцается святыми, преподобный Григорий Синаит начертил схему последовательного восхождения человека к Богу. “Сначала, - говорит преподобный, - душа, напряженно обращая к уму свое внимание, через деятельные добродетели смиряет и подчиняет себе все страсти. Тогда, как бы освобождаясь, естественные добродетели начинают следовать за душой, как тени за телами. Они, окружая и сопровождая ее, руководствуют в восхождении на духовную лествицу и научают тому, что выше естества”. Далее ум просвещается благодатью Христовой и развертывается для созерцания.

В меру дарованной благодати он яснее и чище созерцает природу существующих вещей. Наконец, восприяв обручение Духа через посредство множества созерцаний, душа возводится к более высокому и Божественному. В таком состоянии душу оставляют страхи и боязнь, а естественные помыслы окончательно затихают. Душа тогда всецело прилепляется любовью ко Христу, наедине беседует с одним только Богом и к Нему только стремится. Не имея в себе ничего чуждого и вещественного пристрастия, она становится совершенно разумной, какой была душа Адама до грехопадения.

Созерцанию, по учению преподобного Григория, предшествует подготовительная стадия, заключающаяся в деятельном монашеском подвижничестве. Этому периоду исихастского пути преподобный Григории придавал большое значение. На него в первую очередь он обращал внимание в своих творениях. В период жизни деятельной все делание монаха заключается в борьбе с греховными страстями и очищении от них. Главным духовным руководством на этой стадии для святого Григория и его учеников была “Лествица” преподобного Иоанна, игумена Синайского (см. Приложение III).

Продолжатель духовных традиций Синайского монастыря преподобный Григорий подробно развил учение о страстях Иоанна Лествичника. Он показал связь основных греховных страстей с тремя силами души: мыслительной, желательной и раздражительной. Подробно перечислив страсти раздражения, страсти вожделения и страсти мысли, он так объясняет их возникновение: “Начало и причина страстей есть злоупотребление, причина злоупотребления - наклонность, причина наклонности - перевес желательной способности, желательную способность увлекает внушение, а само внушение производят демоны, которым Промысл попускает обнаруживать через это, в каком состоянии наша свобода”.

“Душа сама по себе, - считает преподобный Григорий Синаит, - имеет силу хотения и мужественную энергию к действованию, что есть сила раздражительная, но, будучи создана разумною и духовною, она не получила вместе с бытием похоти и гнева; равно как плоть первоначально, будучи создана нетленною, не имела тех мокрот, от коих после породились похоть и ярость зверская.

Уже по преступлении, когда впал человек в тлю и дебельство плоти, по необходимости возникли в нем похоть и ярость”. Появление в душе греховных качеств, по учению преподобного Григория Синаита, зависит от направленности силы души к добру или злу и от того, в какой мере она способна или не способна идти по пути добра. “Добродетели, хотя одни из других рождаются, но бытие свое имеют из трех сил душевных. Начало и источник добродетелей есть благое произволение, или желание добра”.

Преподобный Григорий Синаит не только объясняет возникновение греховных страстей, их природу, но и дает указание к их искоренению: “Кто лучше и короче желает узнать образ строгой жизни, тот должен иметь три главных упражнения: пост, бдение и молитву, которые служат крепким основанием для всех добродетелей. Но особое значение для подвижников имеют пост и послушание, через посредство которых они опять приходят в прежнее достоинство (то есть состояние первородного Адама)”. Главное для умаления и искоренения страстей есть “умное трезвение и сердечное блюдение, еже есть молитва умная, подобающая делательным”.

Основанием же для приобретения добродетелей должны стать, по учению преподобного Григория Синаита, молчание, воздержание, бдение, смирение и терпение. Он считает основой богоугодных занятий исихаста псалмопение, молитву и чтение, кроме того, рукоделие, если немощен. “Начало умной молитвы, - говорит преподобный Григорий, - есть действие или очистительная сила Духа Святого и таинственное священнодействие ума, а начало безмолвия - упразднение от всего или беспопечение; середина - просветительная сила Духа и созерцание, а конец - исступление или восхищение ума к Богу”.

На пути приобретения добродетелей особое значение святой придает действию благодати: “...добродетели без благодати - все равно что вера без дел. Благодать или, вернее, ощущение благодати, есть ведение истины. Благодать есть не только вера, но и действенная молитва, которая, будучи совершаема Духом любви, показывает истинную веру, содержащую в себе жизнь Иисусову”. Во главу любого монашеского делания преподобный Григорий ставил память Божию: “Монах должен иметь память Божию вместо дыхания”, “Память Божия, или умная молитва, выше всех деланий, она есть глава и добродетелей, как любовь Божия”.

В сочинении “О безмолвии и молитве” он дает указания, как совершать непрестанную молитву. “С утра понудь ум свой сойти из головы в сердце, и держи его в нем, и непрестанно взывай умно и душевно: “Господи, Иисусе Христе, помилуй мя!” - пока утомишься. Утомившись же, переведи ум на вторую половину и говори: “Иисусе, Сыне Божий, помилуй мя!” Многократно проговорив сие воззвание, переходи опять на первую половину... Когда увидишь возникновение и приступание помыслов, не засматривайся на них, хотя бы они и не были худы, но, держа неисходно ум в сердце, взывай к Господу Иисусу и скоро прогонишь помыслы и наводителей их - бесов отгонишь”.

Преподобный Григорий Синаит говорит, что только молитва может ум удержать при себе, не давать ему рассеиваться и помрачаться, поскольку “ум... водится как пленник”, потому что “отделились мы от Бога... потеряли единение с Ним и погубили в чувстве умное Его чувство... И невозможно уму установиться иначе, как если повинется Богу и с Ним соединится, часто и терпеливо станет молиться Ему и каждый день умно исповедоваться Ему... Когда в силу такого молитвенного труда водворится в сердце действо молитвы, тогда она (молитва. - И. П.) станет удерживать при себе ум, веселить и до пленения не допускать”.

Для удержания в памяти основных вех и ступеней духовного делания исихасты часто представляли его в наглядном схематическом виде. Одна из таких схем, относящаяся к XIV веку, была найдена архимандритом Порфирием (Успенским) в Иверском монастыре, который был пристанищем исихастов, в том числе и из окружения святого Григория Синаита. Схема подписана монахом Феофаном. Не исключено, что он был учеником преподобного или его последователей, ибо в схеме частично отражены их основные духовные традиции.

Возрожденные преподобным Григорием исихастские духовные традиции с его кончиной не прекратили существования и развития. Их продолжателями и носителями явились его ученики, которые как непосредственные духовные преемники, восприняв от преподобного все принципы древнего монашеского делания, передавали их другим, желающим вместить это учение.

Основывая по всему миру монастыри и скиты, они организовывали в них монашескую жизнь и учреждали устав строго по синаитско-исихастскому типу и принципу. В этих исихастских центрах заветы великого Синаита свято хранились и передавались последующим поколениям. “Можно с уверенностью сказать, - утверждает епископ Алексий (Дородницын), - что учение святого Григория Синаита легло в основу всего средневекового направления восточного монашества вообще и мистики XIV века в частности”. 

Святой Каллист

Святой Каллист входил в число учеников преподобного Григория Синаита. Основой внутреннего монашеского делания святой Каллист считает пребывание в добродетелях. Ибо “одна добродетель тесно сочетавается с другою и все сгармонировываются воедино, так как все они одно тело устрояют - именно то, что обожают человека, искренне в них живущего, обогащая его некако, как бы соединительными кольцами цепи”.

Среди добродетелей патриарх Каллист на первое место ставит послушание, поскольку оно является ступенью к безмолвию. “Возжелав подвижнически обучаться, - пишет он, - последуй добре установленным законам... во-первых, объятельно обыми послушание, а потом и безмолвие. Ибо, как деяние есть ступень к созерцанию, так послушание - к безмолвию”. Далее он четко поясняет, как нужно исполнять послушания:

“Прежде всего, избери себе... совершенное повиновение, непритворное. Для сего со всем усердием взыщи и постарайся найти себе руководителя и учителя непрелестного... Нашедши же такого и к нему, как к родному отцу сын отцелюбивый, прилепившись духом и телом, пребывай с того времени весь в его повелениях и с ним во всем согласуйся, смотря на него как на Самого Христа, а не как на человека и всякое от себя отгоняя неверие и сомнение, равно как и всякое свое мудрование и самоохотное хотение”.

Святой Каллист указывает пять правил для подвизающихся в послушании. “Истинному послушнику всенеобходимо... должно соблюдать следующие пять добродетелей: во-первых... чистую и неленостную веру настоятелю (руководителю)... Во-вторых... чтоб истинствовал в деле и слове... В-третьих, не творить воли своей... В-четвертых, отнюдь не прекословить и не спорить... В-пятых... точно и искренне все исповедовать настоятелю своему (руководителю)... как бы страшному предстоя престолу Христову, пред Богом и святыми ангелами Его”.

Для приступающих к безмолвию святой Каллист определяет такие делания: молитва, псалмопение, чтение, богомыслие и рукоделие и - поучает, как надлежит проходить эти делания и в какой очередности. В основание истинной христианской жизни святой Каллист полагает веру, надежду и любовь, поскольку они “всех нравственных доброт начало... и хороводитель, и главарь”.

Руководствуясь учением святых отцов, святой Каллист утверждает, что “страх Божий есть начало добродетели”. Он выделяет два вида страха Божия: страх новоначальных и страх совершенных иноков. “Признак первого страха есть ненавидеть грех и гневаться на него, как гневается на зверя угрызенный им, а страха совершенного признак есть любить добродетель и бояться... падения”.

В творении святого Каллиста есть ценные наставления для обучения непрестанной Иисусовой молитве, ибо он считал спасительным призывание сладчайшего имени Господа нашего Иисуса Христа с верой, надеждой и смирением, обогащающее “миром и любовию, кои суть воистину богонасажденное трех-стебельное древо жизнеподательное”. Так как непрестанная молитва очищает человека, то святой Каллист пишет:

“Господу молиться и у Него просить милости с несомненным упованием, непрестанным имея делом и занятием призывание всесвятого и сладчайшего имени Его, всегда нося Его в уме, в сердце и в устах и всячески понуждая себя в Нем и с Ним и дышать, и жить, и спать, и бодрствовать, и ходить, и есть, и пить - и все вообще, что ни делаем, так делать”, ибо “при отсутствии Его стекается к нам все зловредное, не оставляя места ничему душеполезному”.

Святой Каллист дает и конкретные указания, как должно проходить Иисусову молитву. “С молитвою сею, кроме сказанного, имей память о суде и воздаянии за добрые и худые дела и, вседушно почитая себя грешнейшим из всех людей и самых демонов сквернейшим, думай посему, что всеконечно имеешь ты вечно мучим быть во аде. Если при каком-либо из сих помышлений придут тебе сокрушение, плач и слезы, на том помышлении и пребудь, пока слезы не пройдут сами собою. Если же ты не сподобился еще дара слез, то восприими подвиг и со смиренным мудрованием молись, да стяжешь их, ибо ими очищаемся мы от страстей и скверн и ими же причастными делаемся добрых и спасительных расположений”.

Говорит он и о месте проведения Иисусовой молитвы: “...надо укрываться в келлии безмолвной и несветлой, так как зрение и видение очами зримого и видимого обыкновенно развлекает и рассеивает мысли, при заключении же в безмолвной и премрачной... храмине мысли перестают разбегаться и множиться и ум, таким образом, хотя и нехотя, мало-помалу утишается и в себя собирается”.

Святой Каллист подробно описывает и метод вхождения внутрь сердца вниманием через дыхание: “Седши в безмолвной келлии своей, собери ум свой, введи его в путь дыхания, коим воздух входит внутрь, и принудь его вместе с вдыхаемым воздухом сойти в сердце, и держи его там... но не оставляй его молчащим и праздным, а дай ему следующую молитву: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. И пусть он имеет сие непрестанным своим делом и никогда не оставляет его. Ибо оно (сердце), содержа его немечтательным, делает недосягаемым для прилогов вражеских и возводит в Божественное желание и любовь”.

В учении патриарха Каллиста особое внимание обращено на великую необходимость принятия Святых Тайн: “Ничто столько не содействует и не способствует нам к очищению души, к просвещению ума и к освящению тела и обоих их божественнейшему изменению, еще же и к отражению страстей и бесов, свойственнейше же сказать, к преестественному с Богом единению и Божественному сочетанию и срастворению, как частое с чистым сердцем и расположением, сколько то возможно человеку, причащение Святых, Пречистых и Бессмертных и Животворящих Тайн...”.

В своем учении об исихии святой Каллист, ссылаясь на преподобного Исаака, указывает два способа, в которых - “начало и глава Божественного делания в душе, дверь и путь ко Христу”. Первый способ - это “собрать себя воедино”, то есть внутренняя молитва, второй - “всегда поститься”, то есть воздержание. Отступления от них - начало противного, “они дают место в душе страстям”.

Патриарх Каллист причислен Константинопольской Церковью к лику святых. Память его совершается 20 июня.

Исихазм Григория Паламы

Велико влияние преподобного Григория Синаита и на его духовного преемника святителя Григория Паламу - теоретика исихии, главу исихастов и первого защитника священнобезмолвствующих. Учением святого Григория Паламы о “неизреченном различении” в Боге двух модусов бытия: сущности и нетварной энергии - “общей благодати Пресвятой Троицы” - исихазм вместе с тем утверждал возможность живого, реального богообщения и обожения человеческой природы.

“В эту эпоху упадка религиозной жизни как на Западе, так и на Востоке, повсеместного распространения рационалистических воззрений учение святителя Григория Паламы о возможности живого общения (лицом к лицу) человека с Божеством, познания непознаваемого Бога, выхода человека за пределы его тварной природы явилось мощным стимулом для духовного возрождения в православном мире” [133, с. 293], а также весомым вкладом в искоренение ереси Варлаама и Акиндина.

Варлаам категорически отрицал существование вечного Божественного света, а в соответствии с этим и возможность видения Фаворского света. Он считал, что, кроме Самого Божества, ничто, и Фаворский свет в том числе, не может быть вечным и несотворенным. Если допустить, говорил он, существование вечного света, тогда этот свет был бы не чем иным, как Богом, Который один является вечным и несотворенным.

Григорий Палама, напротив, подчеркивал различие между трансцендентной Божественной сущностью, недоступной человеку, и Божественными энергиями, которые действуют в мире и которые открываются людям, но вместе с тем не являются сотворенными, ибо они суть вечные эманации Бога. И если бы не было таких вечных эманации, то между имманентным миром и трансцендентным Божеством не существовало бы вообще никакой связи.

Исихастские споры послужили для Церкви стимулом к более полному раскрытию православного учения об обожении человека, содействовали богословскому обоснованию просвещения человека Духом Святым.

Учение о созданных первоначально душе и теле человека у святителя Григория Паламы почти дословно совпадает с учением преподобного Григория Синаита. Сходно наставление и об исихии. Подобно Синаиту, Палама утверждает, что все деяния исихаста должны сопровождаться непрестанной молитвой и сокрушением сердечным. “Сердце же сокрушает, - говорит святитель, - троякое воздержание: 1) от сна, 2) от пищи и 3) телесной неги... Через пост и воздержание разрушается внешний человек, а поскольку разрушается внешний, постольку обновляется внутренний”.

Рассуждения Паламы и служат дополнением учению преподобного Григория. Палама развивает и дополняет в духе Синаита те части его учения, которые были изъяснены недостаточно подробно.

Дополнения и разъяснения можно найти, например, в рассуждениях о трехчастности души. Ум, по учению святителя Григория Паламы, господствующее начало. “Через него мы полагаем законы каждой силе души и каждому из членов тела подобающее ему... Чувствам предписываем, что и в какой мере должно воспринимать... Желательную часть души настраиваем наилучшим расположением, коему имя - любовь... Мысленную часть мы улучшаем, отгоняя все, что препятствует уму возноситься к Богу”. Такое действие мы называем трезвением.

“Разумная сила наша заключена, - учит святитель Григорий, - в сердце не как в сосуде каком, словно нетелесная, и не вне его находится, как соединенная с ним, но заключена в сердце, как в органе своем”. В силу такой важности области сердца для духовной жизни, ибо, по слову преподобного Макария Великого, именно в сердце - ум и все помыслы душевные, становится понятным учение исихастов о необходимости заключить ум в сердце, о сердечной молитве. Сосредрточению и удержанию ума в сердце способствуют такие внешние приемы, как сосредоточение взгляда на груди и определенное положение тела.

К сердечному деланию призываются без исключения все. “И самих новоначальных не неуместно научать, чтоб внимали себе и навыкали вводить ум свой внутрь через дыхание. Ибо того, кто не стал еще созерцательным, никто из благомудрствующих не будет отклонять от некоторых приемов по введению ума в себя самого”, - говорит святитель Григорий Палама. Лишь в этом вопросе расходятся точки зрения, ибо преподобный Григорий Синаит строго стоял на монашеских позициях и проповедовал учение о внутреннем делании исключительно инокам.

Святитель же Григорий Палама, восприняв учение об исихии преподобного Григория, не только развил и теореотически обосновал его, но и сделал доступным для широкого круга духовно образованных людей.

Сербские исихасты

Первые известные сербские подвижники - Преподобный Петр Кориншиский, Иоаким Осоговский и др., также принадлежат к движению исихастов, ибо пустынничество, по природе своей, имеет исихастский характер. И сам Святой Савва, сын Святой Горы и отец Сербской духовной истории, всю жизнь был распят на кресте двуединой любви - любви к молитвенному уединению и любви к духовному просвящению своего народа. Он не только «дивился жизни, непрестанного молитвенного восхождения ума, от земного к Богу», святогорских подвижников, но и сам стремился к такому образу жизни всем своим существом.

Об этом нам свидетельствуют не только Карнейский Пустынник и Студеницкая «Пустынница», но вся его жизнь, его постоянное обращение к Святой Горе. Он с великим восторгом думает о «святой и сладкой пустыне», а особенно, о колыбели восточного монашества - Палестине, Египте, Синае. Он оставался поклонником Синайского понимания подвижничества. Дух исихазма пронизывает службы и жития сербских святых до XIV века.

Так, за целое столетие до возникновения исихастских споров на Святой горе, в службе к Святому Савве, пелось в чистом исихастском духе - «Усмирил еси страсти и многоразличные волнения божественным восхождением и нетленной чистотой, невечерним светом в успении просиял еси…». Без сомнения, того же духа был и Архиепископ Даниил II и многие другие значительные личности духовного прошлого Сербии, чей подвижнический путь пролегал через Хиландарский монастырь.

И до сих пор еще до конца не исследовано влияние монахов Синаитов, которые основали целый ряд монастырей в Сербии и поселили, тем самым, в душе сербского народа дух синайской исихии. О том, что Преп. Ромило Раваницкий был чистым исихастом, ясно свидетельствует его житие и тот факт, что его духовным наставником был великий молитвенный молчальник Григрий Синаит.

И в наши дни, были выдающиеся личности, старавшиеся сохранить и продолжить, по призванию Божию, предание молитвенного безмолвия. Вспомним известного Старца Теоклита из Студеницкой пустыни, Старца Симеона из монастыря Дайбабе и почти безвестную простую деревенскую женщину из села Врака близ Скадра, Блаженную Стевку Джурджевич. Эта необыкновенная женщина, после изгнания сербов из Албании (1933 г.), жила в одном Косовском селе и последние свои дни провела в богадельне «Богдай» (скончалась как монахиня Стефанида в 1945 году, от ранений, полученных от немцев), она оставила потрясающие по содержанию и духовной глубине «Исповеди».